Неточные совпадения
«Фигура и лицо комика, но ничего
смешного в нем не чувствуется. Он — злой и не скрывает этого. Он — опасный человек». Но, проверив свои
впечатления, Самгин должен был признать, что ему что-то нравится в этом человеке.
Кружок своих близких людей она тоже понимала. Зарницын ей представлялся добрым, простодушным парнем, с которым можно легко жить в добрых отношениях, но она его находила немножко фразером, немножко лгуном, немножко человеком
смешным и до крайности флюгерным. Он ей ни разу не приснился ночью, и она никогда не подумала, какое
впечатление он произвел бы на нее, сидя с нею tête-а-tête [Наедине (франц.).] за ее утренним чаем.
Собственно нравоучительные статьи производили менее
впечатления, но как забавляли меня «
смешной способ ловить обезьян» и басня «о старом волке», которого все пастухи от себя прогоняли!
Вот один подталкивает товарища и наскоро сообщает ему свои
впечатления, даже не заботясь и, пожалуй, не видя, кто стоит подле него; другой, при какой-нибудь
смешной сцене, вдруг с восторгом оборачивается к толпе, быстро оглядывает всех, как бы вызывая всех смеяться, машет рукой и тотчас же опять жадно обращается к сцене.
В
впечатлениях, подобных тем, которые последовали за моим входом, никогда невозможно разобраться… Разве можно запомнить слова, произносимые в первые моменты встречи матерью и сыном, мужем и женой или двумя влюбленными? Говорятся самые простые, самые обиходные фразы,
смешные даже, если их записывать с точностью на бумаге. Но здесь каждое слово уместно и бесконечно мило уже потому, что говорится оно самым дорогим на свете голосом.
Если женщина протестовала, то для него это только значило, что он произвел
впечатление и нравится. Держа Юлию за талию, он крепко поцеловал ее в щеку, потом в губы, в полной уверенности, что доставляет ей большое удовольствие. Юлия оправилась от страха и смущения и стала смеяться. Он поцеловал ее еще раз и сказал, надевая свой
смешной картуз...
Я еще несколько раз читал ему «Бунт Стеньки Разина», «Тараса Бульбу» и «Бедных людей». Тарас тоже очень понравился моему слушателю, но он не мог затемнить яркого
впечатления от книги Костомарова. Макара Девушкина и Варю Коновалов не понимал. Ему казался только
смешным язык писем Макара, а к Варе он относился скептически.
Такой конец самому Евгению Петровичу казался
смешным и наивным, но на Сережу вся сказка произвела сильное
впечатление. Опять его глаза подернулись печалью и чем-то похожим на испуг; минуту он глядел задумчиво на темное окно, вздрогнул и сказал упавшим голосом...
Оказывалось, на нас шли не
смешные толпы презренных «макаков», — на нас наступали стройные ряды грозных воинов, безумно храбрых, охваченных великим душевным подъемом. Их выдержка и организованность внушали изумление. В промежутках между извещениями о крупных успехах японцев телеграммы сообщали о лихих разведках сотника X. или поручика У., молодецки переколовших японскую заставу в десять человек. Но
впечатление не уравновешивалось. Доверие падало.
Впечатление, производимое его характерным очерком, опять очень цельно и способно надолго оставить в памяти всю эту комическую суматоху, где не отличишь серьезное от
смешного.